Звонила сыну и слушала гудки. Актриса Люда Суворкина сгорела в одиночестве
Содержание:
Страшная смерть настигла 74-летнюю звезду фильмов «Центровой из поднебесья» и «Жизнь и судьба» Людмилу Суворкину — она заживо сгорела в собственной квартире, которую так не хотела отдавать единственному сыну Никите. Сын бросил, муж умер, в театре забыли. Ей оставалось только пить в одиночестве, вспоминать прошлое и ждать конца. И он пришел. Хотела ли она уйти так, как ушла — едва не забрав с собой полдома, с ревущим пламенем, с воем сирен пожарных машин, очень «по-киношному»?
Или хотела «по-театральному» трагически и тихо угаснуть, покинутая всеми, желая своей смертью вызвать слезинки сочувствия или слабое шевеление совести у тех, кто был с ней знаком, но старательно делал вид, что не знает.
Как Ирина Алферова
В субботу, 5 апреля, около девяти вечера в доме №34 по улице Лесной в центре Москвы жильцы почувствовали запах дыма, выбивавшегося из-под двери квартиры на шестом этаже. Прибывшие пожарные выбили дверь и встретили стену ревущего огня. Спустя несколько часов из квартиры вынесли что-то в маленьком черном пакете. Это было то, что осталось от хозяйки — актрисы Людмилы Суворкиной.
«Жила для себя», «считала себя выше других», «избалованная красавица», «фифа с претензиями» — хоть и бытует поговорка, что о мертвых или хорошо, или ничего, но именно такими неприглядными эпитетами зашелестел театральный мирок после известия о трагической гибели Людмилы Анатольевны. Как выяснилось, ее не любили. Этим она и запомнилась всем в то время, как о многих уже забыли.
Сначала казалось, что судьба балует Люду. Ее все сравнивали с однокурсницей по ГИТИСУ Ириной Алферовой.
Обе приехали в столицу из провинции, обе были холодными красавицами, обе мало участвовали в жизни студенческого коллектива. Как вспоминают сокурсники, Люда вообще ни с кем из группы не общалась, не говоря уже о дружбе. Вскоре она закрутила с кем-то роман и полностью ушла в свою любовь. Болтовня и встречи с соучениками ее не интересовали абсолютно.
Еще на предпоследнем курсе талантливую красавицу пригласили в самый культовый в то время театр «Ленком», где она сыграла Сашеньку в спектакле «Этот милый старый дом». Но с «Ленкомом» не вышло. Получив диплом, Люда по распределению уехала в Тулу, где несколько лет прослужила в местном драматическом театре.
«Веселые были, камин прорубили»
Там ее встретил и полюбил режиссер Владимир Губанов. Он был больше, чем на десяток лет старше, красивый, веселый, но с грустинкой в глазах. За плечами у него был юношеский брак с актрисой Галиной Юрковой, родившей ему сына Кирилла. Счастье Губанова продлилось недолго: жена ушла от него, забрав сына, и впоследствии вышла замуж за режиссера Георгия Данелию. Кирилла отчим сразу же усыновил, дав ему свою фамилию. Поэтому Владимир с замиранием сердца встретил рождение второго сына Никиты, которого ему подарила Люда.
В конце 1970-х Губанова, который, возможно, чтобы не смущать Данелию, взял псевдоним Тюков, пригласили в столичный Малый театр. Владимир согласился, но с условием, что жену также возьмут. В итоге работа режиссера ограничилась лишь одним спектаклем, он перешел в другой театр, а вот Люда удержалась и прослужила в Малом почти всю жизнь. Помимо театральных работ, обоим в тот период удалось сыграть роли в нескольких знаковых фильмах.
В середине 2000-х супругам выделили шикарную трехкомнатную квартиру возле Белорусского вокзала на улице Лесной. В доме напротив жили семьи отца советской космонавтики Сергея Королева и главного цыгана СССР Николая Сличенко. Район был непростой.
Новоселье Людмила и Владимир справляли вдвоем. За несколько лет до этого Никита закончил экономический факультет Высшей школы экономики и наслаждался самостоятельной жизнью. Впрочем, ею же наслаждались и его родители.
«Веселые они были, ох, веселые, — качают головами соседи. — Любили погулять и выпить. Бывало, что даже нетрезвые в автомобиле ездили. Сразу же прорубили в своей квартире камин, благо у них последний этаж. Мы были против, в нашем доме деревянные перекрытия, но кто ж нас спросит, они артисты, им так захотелось».
Не хотели отдавать квартиру
Справедливости ради, соседи отмечают, что Людмила иногда давала им бесплатные контрамарки на свои спектакли. Впрочем, они были очень редки. В театре Суворкину задействовали очень мало. Ей пришлось устроится на вторую работу в музей им. Бахрушина, где она на базе Воскресной школы театрального воспитания при музее организовала и возглавила детский театр «Голубятня», просуществовавший до 2006 года. Потом она стала экскурсоводом музея. А в 2015 году ее любимого мужа не стало.
«У Владимира была большая лохматая рыжая собака, — говорят соседи. — Он каждый день гулял с ней во дворе по два раза в день. Собака умерла от инсульта. А через пару месяцев после этого инсульт разбил и Владимира. Люда трепетно ухаживала за ним в больнице. Но спасти его не удалось».
Похоронив супруга, Суворкина осталась совсем одна. С сыном ссора произошла уже давно. Молодой человек получил блестящее образование, но реализовать себя в профессии ему не удалось. У него были статусные друзья, с которыми Никита ездил на охоту, катался на катере, посещал тусовки.
«Мальчик хотел, чтобы ему отдали эту квартиру, — шепотом сообщают соседи, — а сами переехали на дачу в Подмосковье. Но родители не хотели в Подмосковье. Они хотели жить в центре Москвы, где привыкли. Вот из-за этого они и ругались. После смерти отца Никита стал еще сильнее настаивать, чтобы мама съехала. А она ни в какую».
Для Владимира Губанова ссора с сыном оказалась ударом. Он уже потерял одного сына: Кирилл, ставший известным художником и галеристом, считал своим отцом Данелию, а Владимир для него был никем. И вот со вторым сыном отношения тоже испортились.
«Я парный человек»
А для Людмилы потеря ее мальчика была смерти подобна. Овдовев, она ждала от Никиты поддержки, но тот не мог или не хотел ее оказать.
«Как-то на 8 Марта Люда так расстроилась, что Никита ее не поздравил, что напилась, — вспоминают соседи. — Вышла в подъезд и пьяная валялась на лестнице. Нам пришлось ее тащить на себе в квартиру. Вот тогда она и начала стремительно катиться вниз».
Она выходила в расположенный неподалеку супермаркет и целыми сумками скупала там шампанское, вина, коньяки. Про запас, чтобы часто не бегать.
«Знаешь, в чем моя проблема? Я парный человек», — заявляла Людмила Анатольевна соседкам. Она катастрофически не могла жить в одиночестве. Бутылки с алкоголем создавали ей иллюзию компании в огромной пустой трехкомнатной квартире.
«Через года два после смерти мужа к ней стал ходить мужчина, — рассказывают соседи. — Младше нее, лет шестидесяти, наверное. Она говорила, что он тоже служит в их театре. Немудрено, даже в возрасте Люда была очень красивой. Так вот, он всегда приходил к ней в гости с бутылками. Он поднимался к ней, а они звякали у него в сумке. Походил к Люде года два, а потом исчез. Люда сказала, что он умер. Не выдержал столько пить. А у нее организм был очень крепкий. Если бы не пожар, жила бы себе да пила».
Постепенно Людмила Анатольевна деградировала — по словам соседей, ее квартира превратилась в помойку, оттуда шел запах и тараканы. Мусор она тоже отказывалась выносить. Подкладывала пакеты соседям. Те возмущались. Тогда она перестала выносить мусор вообще. Сказала, что стала сжигать его в камине.
Соседи тряслись и ждали беды. Алкоголь и открытый огонь — это пожароопасное сочетание.
Никто не навещал, «ни в каких списках не значилась»
«Потом ей отрубили электричество и газ, — поясняет одна из соседок. — Как-то она пришла ко мне, чтобы зарядить свой телефон. Воткнула шнур в розетку, аппарат включился, и она тут же начала названивать сыну. А он трубку не берет. Он вообще от нее трубки не брал. Брал, если соседи со своих ему звонили. И вот Люда целый час стояла у меня в прихожей, набирала номер и слушала гудки. Потом заплакала и ушла».
Соседи признают, что у сына была пара попыток отправить ее в рехаб, чтобы вылечить от алкогольной зависимости. Но мать отказалась наотрез. Сказала, что будет жить так, как она хочет.
До последнего Людмила Анатольевна гордилась своей красотой. Несмотря на то, что в последнее время ходила с трудом, она даже тогда умудрялась делать это как-то по-королевски. Ее жалели. Несмотря на все выкрутасы Суворкиной, соседи старались ей помогать — ходили за продуктами, пытались делать что-то по хозяйству.
«Вы, наверное, хотите спросить — приходил ли ее навещать кто-то из театра? — спрашивают соседи. — Никто никогда не приходил. Ни из театра, ни из музея. Все вычеркнули ее. Ни в каких списках она не значилась».
Корреспондент aif.ru обращался и в музей им. Бахрушина, где до 2016 года проработала Людмила Ивановна, и в Малый театр с просьбой рассказать что-то про Суворкину, хоть несколько слов — какой она запомнилась. В музее открестились, сказав, что она работала так давно, что большая часть сотрудников уже сменилась, а с теми, кто остался, близко она не общалась. В пресс-службе театра сначала попросили пару часов подождать — нужно время для наведения справок. А потом перезвонили.
«Насчет смерти этой актрисы комментариев у театра не будет, — сообщили из пресс-службы Малого. — Потому что она не имеет к театру отношения — с 2018 года не работает».
Суворкина не одна такая — приговор Садальского
«Голос НТВ» — актер Константин Кошкин — учился на одном курсе с Людмилой Суворкиной. В разговоре с корреспондентом aif.ru он сказал, что хорошо ее помнит, хотя с момента их последней встречи прошло почти полвека.
«Она пила, и все об этом знали, — констатирует Кошкин. — Из Малого театра ее выгнали за пьянку, из музея Бахрушина — тоже. Говорите, что у нее были причины пить? Так они есть у всех. Только одни опускаются на дно, а другие пытаются бороться и выплывать».
Актер задается риторическим вопросом: как надо было прожить жизнь, чтобы вообще не иметь ни друзей, ни родственников, остаться в конце совсем одной?
«Люда никогда ни с кем не дружила, — отмечает Кошкин. — Когда ее позвали в театр „Ленком“, она там просто не прижилась. Коллектив ее не принял. Она ни до кого не снисходила, считала себя выше других. После известия о гибели Люды все вспоминают ее как человека, неприятного в общении».
Константин Кошкин говорит, что, судя по всему, такую стратегию поведения Людмила Суворкина пронесла через всю свою жизнь.
«Я могу понять сына, предполагаю, что он предлагал матери переехать в жилье попроще, — говорит актер. — Зачем ей такая большая, дорогая квартира? Что ж, теперь всё достанется ему. Осталось только похоронить Людмилу. Я сомневаюсь, что музей или театр будут заниматься похоронами».
По словам соседей, Никита приезжал в сгоревшую квартиру на следующий день после пожара, унесшего жизнь матери.
Актер Станислав Садальский в комментарии aif.ru сообщил, что в таком положении, как Людмила Суворкина, сейчас находятся сотни актеров. Что они нищенствуют и спиваются, потому что когда-то судьбой театральных пенсионеров занималось Всероссийское театральное общество, они были прикреплены к больницам, у них были свои дома престарелых.
«Сейчас же никакой поддержки для старых актеров нет, — акцентировал Садальский. — Они брошены на произвол судьбы».