Виноваты сами? Нарколог Шуров рассказал о зависимостях Волочковой, Топалова

«Никакой справедливости нет»

​Екатерина Скрижалина, aif.ru: Василий, как вы пришли в медицину?  

— И что же заставило вас, реаниматолога, сменить путь? 

—  Реанимация — очень тяжелое место. Все, кто там работает, — супергерои. Я знаю, что во многих странах после пяти лет работы в реанимации людям предлагают сменить специализацию, потому что они выгорают. Пропускать через себя такое количество смертей, тяжелых, часто безнадежных пациентов, за которых ты борешься до последнего, — это для психики невероятно тяжело. Я это сообразил быстро и не стал проверять, насколько меня хватит. Поэтому переквалифицировался в наркологию и психиатрию. Выживаемость пациентов там, честно скажем, гораздо выше, и нагрузка на психику поменьше. 

— Но ведь часто можно услышать: «Наркоманы виноваты сами». В этом есть несправедливость — спасать тех, кто сознательно губит себя, а не человека, попавшего в чрезвычайную ситуацию не по своей вине. 

—А где вы в природе видели справедливость? Сильный ест слабого, и точка. Никакой справедливости нет. Наркоман тоже не всегда виноват. Кого-то втянули, кому-то первый раз подсыпали. Социальный контекст, неблагополучная семья… Ребенок родился у пьющих родителей, другой жизни не видел. Надо спасать, помогать, показывать, какая может быть другая жизнь. 

— Вы участвуете в проекте «Звёзды под капельницей». Как врач, вы не боялись, что это «излишняя» медийность повредит карьере? 

—Во-первых, я медийного поля не боюсь. А здесь мне сказали, что это будет реабилитация. Мы будем работать по тем же принципам: индивидуальная и групповая психотерапия, помощь в преодолении отрицания проблемы. Так оно и получилось. Мы показали, что реабилитация — это не тюрьма и не концлагерь. Это работа над собой. Добавили элемент реалити, чтобы было интересно смотреть, но суть — абсолютно медицинская. Я делал то, что делаю обычно, просто на меня смотрели 10 камер. 

«Анастасия зла ни на кого не держит»

— Одной из героинь реалити стала Анастасия Волочкова, вы брали ранее у нее интервью для своего канала, но вопроса об алкоголе в ее жизне не задали. Хотя Анастасия неоднократно признавалась, что любит игристое. 

—У меня вариантов не осталось, потому что это был её дом, она поставила очень жёсткие рамки, что она не будет говорить про алкоголизм, если я это слово произнесу, меня выгонят. Мне пришлось говорить о чем угодно, кроме алкоголизма. 

—Анастасия так и сказала: «Василий, не задавайте мне вопрос о просекко?» 

—У меня была надежда, как у доктора, создать терапевтические отношения, тёплые, чтобы человек, если всё-таки осознал, в какой беде находится, вспомнил, что я могу помочь.

— Почему в беде? Она же в прошлом прима-балерина.

— Вы все время прошлое вспоминаете, где она прима-балерина сегодня? 10 последних лет ни одной хорошей новости о ней, я должен комментировать какой-то треш, смотреть эти интервью, где её специально напаивают алкоголем, заставляют всякую дрянь говорить. Это очень печально. Мы видим, что она уже давно невеликая, чудит по полной, ведёт достаточно аморальный образ жизни, ещё пытается этим гордиться. Что там великого? Ее прошлые достижения феноменальные, смотришь на нее 20 лет назад, там ангел, все правильные вещи говорит. Но сейчас – это другой человек.

У нее есть дома станок, где она пытается делать упражнения, даже выступает с программой. И о чём бы ты с ней ни говорил, она сводит разговор к балету. Она не злобный человек. Добрый. Открытый. Но она человек, который застрял в прошлых достижениях, это нормально. Ей аплодировал Ковент-Гарден! Я это слушал миллион раз. Выслушал и ещё раз.

—Вероятно, она вас больше не пригласит к себе домой на интервью.

—Не пригласит, конечно. На самом деле, в силу определенных проблем с памятью, Анастасия зла ни на кого не держит. Но это уже не ее заслуга, а просто определенное повреждение мозга. У Анастасии проблемы с алкоголем. Вся страна, я думаю, это видит. Как говорят, на тысячу миль все знали, что я алкоголик, кроме одного человека, меня самого. Вот такая история, классика жанра.

«Наркотики — зло»

— Вы также комментировали случаи Аглаи Тарасовой и Натальи Бочкаревой. Обе были задержаны с наркотиками. 

—Да, это серьёзные проступки. Аглая Тарасова занималась контрабандой гашишного масла. Она знала, что везёт запрещённое, использовала чуть ли не 10 сумок, чтобы спрятать это. Сначала пыталась выкрутиться, но в итоге признала вину. У нее была идея, наверное, что эта гадость выйдет из организма, она сдаст тест, и там всё будет чисто, и спишут на случайность. Не вышло, наркотик надолго остается в крови. Поэтому актрисе всё-таки пришлось признать, что везла вещество для себя. Наркотики – зло. Поэтому мы сейчас видим такую ситуацию, что государство вряд ли будет снисходительным. 

А ещё есть история Натальи Бочкаревой — «Даши Букиной». Все помнят историю с запрещённым веществом в трусах, когда актрису остановили за неадекватное вождение. Она, по сути,  часть употребила, а часть везла дальше. На лицо — классические признаки зависимости, когда чувство страха и самосохранения притупляется.

​— Вы поддерживали дружеские отношения с Юлией Началовой, ее уход называли своей болью. 

— Это наша общая боль. Она сгорела на глазах из-за цепочки трагических событий. Чудеснейший человек с фантастическим голосом, невероятными глазами. Я не был её лечащим врачом, мы общались, она иногда обращалась за советом. Всё началось с жёстких стандартов красоты на эстраде. Желание быть идеальной. Развилась подагра. Потом — некротический процесс, который долго лечили консервативно. Она сгорела за пять дней. Это была настоящая трагедия.  

​— Юлию свела в могилу банальная мозоль? 

— Банальная мозоль – такое действительно бывает. Но в данном случае был некротический процесс. Она очень много снималась, носила каблуки, испытывала нагрузки на деформированную ступню. И случилась отнюдь не банальная мозоль, начался очень серьезный процесс. 

— А что сгубило Пашу Техника?

— Слабоумие, которое развилось на фоне употребления. Паша полетел в Таиланд, где употреблял запрещенные вещества с утра и до вечера. В итоге – получил передозировку… Он и в реанимации много раз был, и в реабилитационных центрах с ним носились. Он выходил и продолжал употреблять. Это совершенно логичный финал при его образе жизни. Хочу подчеркнуть: я не был его лечащим врачом, но на меня его смерть тоже пытаются повесить. Такова уж участь публичного эксперта.

​— В качестве позитивного примера — Влад Топалов. Ваше интервью с ним было очень тёплым. 

​—Я Влада по-человечески люблю. Он уже много лет в трезвости. Влад — по-настоящему верующий человек, у него прекрасная семья. Ему помогло лечение, а ещё вера, семья и творчество. Его жизнь насыщенна, и в ней нет места допингу. У него уже третий ребенок, они с Региной (супругой) работают ведущими. Влад очень позитивный, открытый. Честный человек, который многим помогает, в благотворительности участвует, готов рассказывать свою историю, чтобы другие не повторили его путь.  

​—Вы сами вот уже 15 лет не употребляете алкоголь. Что для вас стало точкой невозврата?

​—Работая в реанимации и глядя, как коллеги спиваются, я понял, что это тупиковый путь. Алкоголь — это «дурабол», токсикант, который просто тормозит мозг. Расслабиться можно миллионом способов: прогулка, спорт, музыка, общение с детьми, книга. Зачем травить мозг? Как говорил Сальвадор Дали: «Мне не нужны наркотики, я сам наркотик». Вот задача для каждого — научиться получать удовольствие от самой жизни. Тогда наркотики не потребуются. 

​​—Василий, что бы вы сказали  студенту-медику, который только начинает свой путь? 

​—Я бы сказал, что медицина — это не только про знания, но и про выбор. Выбор специализации, где ты сможешь принести максимум пользы, не сгорев при этом. Реаниматологам — памятник при жизни. А мы, наркологи, боремся за души.