Примерить образ злодея. Павел Трубинер рассказал о «Банде «ЗИГ ЗАГ»»

На канале РЕН ТВ 28 января состоится телевизионная премьера сериала «Банда "ЗИГ ЗАГ"». Это основанная на реальных событиях история о том, как зимой 1941 года в блокадном Ленинграде банда уголовников обворовывала тех, кто выживал на дневную норму в 125 г хлеба. Бандиты убивали истощенных людей и занимались мошенничеством с продуктовыми карточками, а себя называли «ЗИГ ЗАГ». В этой аббревиатуре, которая расшифровывалась как «Защитники интересов Германии — Знамя Адольфа Гитлера», крылись их ожидания скорого прихода немцев.

В фильме банде противостоят лейтенант милиции Львов (Игорь Петренко) и приехавший из Москвы лейтенант госбезопасности Свидерский (Александр Устюгов). Бандитами же руководит немецкий диверсант, бывший уголовник Кириллов (Павел Трубинер). В других ролях заняты Екатерина Вилкова, Мария Лисовая, Дмитрий Куличков, Сослан Фидаров.

Перед премьерой aif.ru поговорил с сыгравшим главаря бандитов актером Павлом Трубинером о сериале, о его сходстве с телефильмом Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя», об актерской работе и отношении к ролям злодеев.

Почему зло интереснее?

Игорь Карев, aif.ru: — Павел, сериал «Банда "ЗИГ ЗАГ"» уже был показан в онлайн-кинотеатре, получил хорошие отзывы. А вы как воспринимаете этот проект?

Павел Трубинер: — Для меня, во-первых, это очередная встреча с моими любимыми коллегами, с друзьями, с теми, с кем я очень люблю работать, — Игорем Петренко, Катей Вилковой. На мой взгляд, этот сериал удался.

— Во время работы над ним у вас не возникало аллюзий на телефильм «Место встречи изменить нельзя»? Сыгранный вами персонаж — ведь натуральный «Горбатый» Карп! Да и атмосфера очень похожа…

 — Да, есть некие параллели. «Место встречи…» — это вообще эталонный фильм про банду и про военную или послевоенную эпоху. Такое сравнение в целом очень льстит — ведь нашу «Банду…» сравнивают с очень большим фильмом. Даже если речь идет просто про атмосферу, созданную на экране.

— Лет десять назад в сериале «Чёрные кошки» вы появились в роли немецкого диверсанта, а потом словно сосредоточились на ролях представителей правоохранительных органов. У вас даже есть премия от ФСБ за это. А в этом проекте вы снова сыграли колоритного злодея. Почему согласились?

 — Не скажу, что уходил от отрицательных ролей — просто, скорее, их мне и не предлагали. Или предлагали, но не совсем то, что было интересно. Поэтому я просто ждал. Ведь, как ни странно это прозвучит для зрителя, многим актерами интересно примерить на себя такого персонажа — поэтому я с радостью согласился.

— А с актёрской точки зрения каких героев легче играть — положительных или отрицательных?

 — Думаю, говорить про «легче» не очень правильно. Тут, скорее, подходит слово «интереснее». Играть любого персонажа не очень легко, и если актёры говорят, что им это легко даётся, то, наверное, они либо плохо играют, либо лукавят. Такого быть не может! Актер тратит себя на любые роли — если играет по-честному. У людей есть эмоции, они плачут, смеются, и если актёр эти эмоции передаёт правильно, искренне плачет, искренне смеётся, на это уходит определённое количество умственных и психологических затрат. Но только в этом случае зритель ему поверит. А добиться такой веры в целом не так-то просто.

— Тогда перефразирую вопрос: что играть интереснее — добро или зло?

— Конечно, интереснее сыграть отрицательную роль — в ней больше граней. А ещё в отрицательных персонажах можно больше похулиганить — в хорошем смысле. Отрицательный герой в какие-то моменты может быть добрым, в другие — злым, может дурачиться, может притворяться больным или здоровым. Настоящий актер в этом многообразии может купаться, как в море.

Такие странные герои

— Да, у положительных персонажей спектр эмоций ограничен. Хотя в последние годы в моду вошли такие антигерои, они вроде бы и положительные, но ведут себя как самые настоящие злодеи.

— Думаю, их можно назвать героями нашего времени. Рефлексирующие, отрицающие всё, не любящие людей. А вот почему сейчас герои такие — не знаю. Лет тридцать-сорок назад такой антигерой вызывал бы совсем не положительные эмоции. Но сейчас другое время — другие нравы, другие люди.

— В советском кино даже самый отъявленный злодей вёл себя лишь относительно плохо, но в финале всегда раскаивался и вставал на путь исправления.

— А это советская идеология, и неплохая, кстати. По ней всегда нужно было плохого превратить в хорошего. Перевоспитанием плохишей занимались даже пионеры в школе. Так что в фильмах просто показывали то, что было в реальной жизни.

— А вашего злодея можно перевоспитать?

— Про него можно сказать только одно: это совершенно беспринципный, я бы даже сказал, бездушный человек. Термин «абсолютное зло» не очень подходит, у нас немного другое кино, но он — совершеннейший негодяй. К сожалению, такие люди существуют и, наверное, будут существовать, тут ничего не поделаешь.

— Ну, действие-то в фильме происходит во время первой блокадной зимы, самой страшной. В таких обстоятельствах, возможно, в людях всплывает все самое плохое, что пряталось где-то в глубине их натуры.

— Нет, не соглашусь. Даже в таких обстоятельствах в людях должно оставаться что-то хорошее и правильное, но в Кириллове этого нет. Думаю, что он, возможно, с этим родился.

«Войну мои деды вспоминать не любили»

— Вы как-то специально готовились к этому сериалу? Это историческое кино, про тот период много написано и сказано. Что-то специально изучали, читали?

— Я читал то, что есть в открытом доступе, специальные архивы не посещал — в них ходили наши творцы и продюсеры. Но во время работы мы многое обсуждали, вместе искали какие-то особые черты в создаваемых нами образах, закладывали в наших героев то, что смогли вычитать в архивных документах и дневниках тех времен.

— Не задумывались о том, как бы вы повели себя на месте тех, кто переживал блокаду?

— Безусловно, актёр всегда себя ставит на место тех людей, которых играет, это и есть актёрское мастерство. Без этого ничего не получится. Но те эмоции, что я пережил в момент работы, оставлю при себе. Все, что мне пришлось почувствовать, я выразил в персонаже.

— А в вашей семье есть истории, связанные с Великой Отечественной?

— Думаю, в каждой советской, а теперь российской семье есть своя военная история, если только человек, образно говоря, не с Марса прилетел. У каждого деды, прадеды воевали, никого стороной это не обошло, к сожалению. Воевали и мои деды, и слава Богу, что они дошли до Победы живыми и здоровыми. Сейчас их уже нет, но я помню, что они неохотно рассказывали про войну. Прекрасно понимаю, что про такое тяжело вспоминать, и уж тем более тяжело про это рассказывать. Думаю, ни один ветеран не любил такие воспоминания. Мои деды вспоминали какие-то интересные моменты. Но в основном невесёлые.