«Август» в топе. Судьбы экранизаций произведений Владимира Богомолова
Вышедший в конце сентября фильм Никиты Высоцкого и Ильи Лебедева «Август», снятый по мотивам романа Владимира Богомолова «В августе сорок четвёртого», возглавил топ отечественного кинопроката — по данным последних двух уик-эндов картина является абсолютным лидером.
И это при том, что и критика, и публика, отнеслись к появлению этой картины, мягко говоря, неоднозначно. Причём претензии высказывались ещё на этапе съемок, когда только стало известно, что над фильмом начата работа. Собственно, все они сводились к вопросу — зачем нам два «Августа»? Ведь есть же отличное кино Михаила Пташука «В августе 44-го…», снятое в 2000 году, ещё при жизни автора романа!
Тем, кто высказывает такие претензии, очень хочется задать встречный вопрос — зачем советскому зрителю были нужны три (!) Снежных королевы? А ведь их действительно было три. Полнометражный мультфильм «Снежная королева» 1957 года, кинокартина с таким же названием, вышедшая в 1966 году, и двухсерийный фильм «Тайна Снежной королевы 1986 года. Но тогда таких вопросов не задавали. И правильно делали, потому что они и впрямь не нужны — в каждой экранизации сказки Андерсена было что-то своё, за что мы их и ценим.
А вот то, что говорят после показа фильма — другой коленкор. Тут уже претензии более конкретны — упоминаются и режиссёрские домыслы, и выдумки, ну а финалом идёт вечное: «Хорошо, что автор романа этого не видит!»
Как ни странно, с этим можно согласиться. Но вовсе не потому, чтобы как-то уязвить создателей кино. Просто Владимир Богомолов был очень противоречивым человеком с крайне непростым характером, а его знаменитый роман многие тоже считали нагромождением домыслов и выдумок.
Начнём с утверждения: «Хорошо, что Богомолов этого не видит». Действительно, неплохо. Потому что в противном случае кино запросто могли бы не увидеть зрители. Пожалуй, единственный фильм по своему произведению, который Богомолов худо-бедно одобрил, это «Зося» 1967 года. Все остальные экранизации вызывали у него недовольство в самом широком спектре — от сравнительно спокойного несогласия с режиссёрской точкой зрения до скандалов и даже суда.
1960 год. «Мосфильм» решает экранизировать первую повесть Богомолова «Иван», вышедшую в 1958 году и имевшую ошеломительный успех. Итог — фильм остановлен в производстве. Причина — серия скандалов и разносов, которые автор повести устроил на худсоветах «Мосфильма». Претензия — более 200 несуразностей, насчитанных Богомоловым в сценарии: «Идёт новое поколение, оно войны не знает. Тут танцуют, играют, им наплевать на всё!» «Мосфильм» не сдаётся и перезапускает картину, доверив её дебютанту, Андрею Тарковскому. Тот в 1962 году снимает своё гениальное «Иваново детство», которое собрало более двух десятков призов и наград на кинофестивалях. Реакция Богомолова: «Фильм яркий, но не мой».
1975 год. По горячим следам, сразу после того, как журнал «Новый мир» в 1974 году опубликовал «В августе сорок четвёртого», «Мосфильм» начинает съёмки картины «Момент истины» — роман имел и такое название. С точки зрения съёмочной группы и актёров, всё идёт великолепно. Во всяком случае, Сергей Шакуров, сыгравший капитана контрразведки СМЕРШ Алёхина, говорил, что это одна из его лучших ролей. Однако у Богомолова накопилось более 600 замечаний к сценарию и фильму: «Режиссёр имеет самое отдалённое, неверное представление о людях и событиях, которые должен изображать, и при невмешательстве студии упорствует в своих заблуждениях и своём невежестве. Ни к чему хорошему эти заблуждения режиссёра и его незнание предмета изображения привести не могут…» В итоге писатель подаёт иск на киностудию «Мосфильм» и выигрывает судебный процесс. Картину, где не было доснято всего лишь минут десять экранного времени, закрывают, а потом и смывают с плёнки.
2000 год. «Беларусьфильм» выпускает картину «В августе 44-го…» Ту самую, которую сейчас считают почти что классикой. Однако Богомолов принципиально иного мнения. Он требует удалить своё имя из титров: «Персонажи лишились психологических характеристик, ушел мыслительный процесс, в силу изъятия или оскопления большинства эпизодов и кадров появились порой абсурдные нестыковки и несуразности, при этом картина оказалась лишённой смыслового шампура, оказалась примитивным боевичком с изображением частного случая, что ничуть не соответствует содержанию романа».
Между тем, претензии именно что к «содержанию романа» предъявляли самому Богомолову чуть ли не сразу после выхода «В августе сорок четвёртого». В частности, утверждалось, что знаменитую «стрельбу по-македонски», то есть с двух рук, которую демонстрирует старший лейтенант Евгений Таманцев по прозвищу Скорохват, и которой владеет террорист и резидент германской разведки Иван Мищенко, Богомолов попросту выдумал.
Автор, разумеется, недоволен и приводит аргументы в пользу того, что всё им написанное, основано на исторических фактах: «Стрельба по-македонски впервые попала на страницы газет в 1934 году, когда в Марселе усташами, адептами стрельбы по-македонски, при наличии самой тщательной охраны кортежа были застрелены югославский король Александр и министр иностранных дел Франции Барту. С середины 30-х годов стрельбе по-македонски, то есть стрельбе на ходу из двух пистолетов (или револьверов) по движущейся цели, начинают обучать в США агентов ФБР, а в Англии — агентов оперативных отделов Скотленд-Ярда». Однако в реальности убийца короля Александра I Карагеоргиевича Владо Черноземский стрелял не на ходу, а в упор. И не из двух револьверов или пистолетов, а из одного маузера…
Вообще-то упрекать автора романа в том, что он что-то там выдумал — затея заведомо гиблая, поскольку художественное произведение по своей сути и есть выдумка. Но «В августе сорок четвёртого» роман особый. В него включены документы, причём в таком количестве, что у многих создаётся превратное впечатление: «Роман написан на документальной основе — со множеством цитат. После Богомолова этим пользовались многие, например Юлиан Семёнов». Фокус, однако, в том, что Юлиан Семёнов работал над второй редакцией «Семнадцати мгновений весны», куда вошли официальные приказы и знаменитые партийные характеристики героев, в 1973 году. А роман Богомолова вышел, как известно, в 1974 году.
Выяснять, кто тут имеет приоритет, бессмысленно — эти два автора, скорее всего, пришли к такому ходу одновременно.
А вот документальная основа — дело иное. Многие усомнились в том, что приведённые Богомоловым документы — подлинные. И не стеснялись заявлять об этом в прессе. Следствием стало открытое письмо Богомолова, адресованное критику Эмилю Кардину, опубликованное в 1978 году в журнале «Литературное обозрение»: «За три с лишним года после опубликования романа десятка два литераторов и критиков публично высказались о документах в нем, причем суждения были весьма противоречивые, в том числе и такие: „имитация“, „стилизация“, „фальсификация“, „мистификация“… А вот, Эмиль Владимирович, что было написано об этих же самых документах в официальном экспертном заключении от 7 августа 1974 года: „Публикуемые в материале документы, за исключением элементов привязки (фамилии и воинские звания участников событий, время и места действия, порядковые номера соединений и частей), текстуально идентичны подлинным соответствующим документам“».
Убедительно? Вполне. Однако вот что писал сам Богомолов в 1971 году, когда «В августе сорок четвёртого» собирался публиковать журнал «Юность»: «Все события и персонажи вымышлены; архивными материалами или закрытыми источниками при работе над повестью я не пользовался; все „оперативные документы“ сочинены, но так же, как и события, привязаны к конкретной исторической обстановке».
Очевидно, что в каком-то из этих двух случаев автор говорит неправду. Но не будем спешить. В конце концов, эти загадки и тайны очень похожи на профессиональную деформацию — как любой человек, служивший в контрразведке, Богомолов мог сознательно наводить туман и прятать концы. Вполне возможно, что истина где-то посередине, и при дотошном исследовании до неё всё-таки можно докопаться. Как это, к слову, произошло с той самой стрельбой по-македонски. Несколько лет назад портал «Культура оружия» провёл своё расследование и привлёк к нему научного сотрудника Института славяноведения Георгия Энгельгардта, специалиста по новейшей истории стран бывшей Югославии. Который, похоже, подобрался к решению загадки: «В македонских городках с узкими улочками и крохотными площадями во время столкновений с перестрелками бойцы часто скрещивали руки с пистолетами на груди (не вытягивая перед собой!) и, пробираясь по тесным кварталам, стреляли, одновременно вращая корпусом тела. Это позволяло достичь эффекта автоматной очереди. Так что изначально стрельбой по-македонски называлось ведение огня из скрещенных на груди рук. Потом уже этот термин переняли военные специалисты и разработали методику, не имеющую ничего общего с историческим прототипом».
