Аскольд Запашный: «Тигры — с братом, львы — со мной»

В данный момент официальная должность Аскольда Запашного — художественный руководитель Большого Московского государственного цирка на проспекте Вернадского.

Где директором, между прочим, его родной брат Эдгард Запашный. Но Аскольд не просто «художественно руководит», он еще продолжает работать дрессировщиком хищников. И у него на счету множество связанных с этим мировых рекордов!

Помимо цирка, у знаменитых братьев немало еще самых разных проектов, в том числе и телевизионных. Так, семь лет назад Запашные принимали самое непосредственное участие в съемках сериала «Маргарита Назарова» — о знаменитой цирковой артистке — укротительнице тигров (именно она исполнила главную женскую роль в легендарной комедии «Полосатый рейс»). А сейчас снимаются в сериале «Сальто-мортале», где играют самих себя. Нам удалось побеседовать с Аскольдом Запашным и об этом проекте, и о цирке, и о многом другом…

«ШТАМПЫ МЕШАЮТ»

— Аскольд, что бы вы хотели увидеть в сериале «Сальто-мортале»? Ведь главное действие происходит именно в цирке.

— Лучше скажу, чего я не хотел бы увидеть. Например, шаблонное представление о цирке. Потому что телевидение и кино, к сожалению, грешат использованием стереотипов, как, например, русских в западных фильмах до сих пор могут показывать с медведями, балалайками и в шапках-ушанках. Мы это смотрим — и нам это дико! То же самое касается определенных профессий. Снимите, например, «классическое» кино про спортсменов — и они вам скажут, что так не бывает. Вот такие штампы мешают и цирку — мешают его развитию в целом.

Получается, что многие люди не ходят в цирк из-за того, что представляют себе цирк именно таким, каким его показали в кино. У нас много лет назад был такой пример. Для одного телеканала делали телевизионный сериал про цирк. И когда они пришли снимать к нам — они нас учили, как нам работать на манеже. Они нам говорили: нет, так не делайте! Вам надо репетировать так, чтобы вот здесь медведь стоял, а здесь кто-то летал, а вот здесь кто-то прыгал… А мы им поясняли, что так делать нельзя по технике безопасности.

— Так что вы предлагаете?

— Вообще мне хотелось бы, чтобы про цирк снимали гораздо больше художественных фильмов, как это было в Советском Союзе. Потому что существует огромная информационная пропасть. Из последних фильмов, которые были о цирке, я могу назвать «Воды слонам!» и еще несколько. Но все они не про сегодняшний цирк.

Современный цирк для кинематографа как будто неинтересен, потому что непонятен. А в цирке присутствует и человеческая драма, и политика здесь есть, и много патриотизма, и немало индивидуальных человеческих достижений. Цирк — это великое искусство, и оно многогранно. И хотелось бы, чтобы это было, как в советское время: когда были фильмы и про артистов, и про их судьбу, в том числе и драматическую. И когда цирковые артисты играли вместе со своими животными, как в том же «Полосатом рейсе», и так далее. Это работает на другую идею, чем просто напомнить людям о цирке.

«ТРАВМЫ – ЭТО ОБЫДЕННОСТЬ»

— Но цирк — это еще и травмы. Вы тоже их получали. Подсчитывали, сколько раз?

— Не подсчитываю. Потому что травмы для нас — это обыденность. Дай бог, чтобы не было таких травм, которые заканчивают карьеру или жизнь. Это просто разговор о судьбе. В цирке очень много разных судеб. И очень много необычных людей.

Вот что хочется показать. Есть у нас такая задумка, и думаю, что в ближайшее время она реализуется: фильм про судьбу дрессировщика Виталия Смолянца, который не в цирке потерял ноги. Он работал со львами. И во время своего переезда между городами спас человека. Виталий увидел на дороге аварию и лежавшего в снегу человека. Он остановил свою машину, выбежал, чтобы помочь. Но сам получил травмы — проезжавшей мимо фурой ему перебило ноги. Дрессировщик, спасая человека, лишился обеих ног! И Виталий продолжил свою профессиональную деятельность: работал в клетке с двумя ампутированными ногами. Удивительная судьба!..

И таких историй великое множество: про судьбы людей, которые теряли родных, про то, каким образом они существовали в рамках международного цирка, про взаимосвязи дочки Брежнева с цирковыми артистами и так далее… Я вам могу столько интересного рассказать — на сто фильмов хватит! Цирк, к сожалению, в настоящее время недооценен. Но мы надеемся, что все наши с братом инициативы по созданию проектов вне манежа помогут в том числе раскачать новый интерес к цирку людей, которые о нем позабыли…

«ЭДГАРД МНЕ БОЛЬШЕ ПОДЧИНЯЕТСЯ»

— Если говорить о вашей совместной работе с братом, вы всегда готовы подчиняться Эдгарду? Он все-таки директор цирка.

— У нас с братом смежные профессии: я — художественный руководитель, а он — директор цирка. Мы шли на эти должности, очень четко распределяя свои обязанности. По большому счету, я скажу, чаще ему приходится мне подчиняться. Потому что все, что происходит в цирке, это в большинстве своем художественные произведения. И когда Эдгард выходит на манеж, он в первую очередь слушает то, что я скажу. Но на нем лежат многие организационные и административные процессы — и тут уже я подчиняюсь. Но это не умаляет ничьих достоинств.

У нас нет задачи померяться, кто здесь главнее или важнее. Мы с братом всю свою жизнь проходили через эти этапы. Он старше меня на год и два месяца, но родители всегда нивелировали этот момент. Наверное, в силу того, что у папы в семье был разлад среди братьев (когда братья перестали не только работать вместе, но даже общаться), он понимал, насколько это плохо. И боялся, чтобы этого не случилось с нами. Старался вкладывать нам самые важные, значимые критерии, которые не позволили бы друг на друга смотреть свысока.

Нас воспитывали фактически как близнецов. И когда мы стали заниматься чем-то серьезным — управлением цирком в том числе, — то всегда распределяли обязанности, понимая, что не должно никакое управление ударять по чьему-либо самолюбию.

Нас достаточно часто спрашивают о том, каким образом мы находим общий язык в этих вопросах. Все просто: мы движемся в одном направлении, создаем то, что нужно всему коллективу.

— Животных тоже распределяете между собой?

— Да — по индивидуальным предпочтениям: тигры больше с Эдгардом выступают, а львы — больше со мной. Это, наверное, по психотипу, по темпераменту. Львы тянутся больше к тем, кто терпеливее и спокойнее, а брат — человек более взрывной. Но это не меняет ничего в наших взаимоотношениях, о которых я уже говорил: мы не делим строго на черное и белое, то есть если ты занялся тиграми, ты не занимаешься львами. Есть просто приоритеты от того, что у кого лучше получается, кто чем больше интересуется. И работой с животными это не ограничивается.

Есть стереотипное представление, что братья Запашные — это только хищники. Нет, мы с братом и с лошадьми всю жизнь работаем. С обезьянами, с попугаями. И пони шотландские были у нас, и медведи, и даже орел — много разных животных.

— Какие самые умные?

— Приматы, безусловно, тут даже нечего гадать. Все равно в плане умственных способностей обезьяны наиболее продвинутые животные на земле, и не нужно быть большим специалистом, чтобы это знать. А вот тигры, лошади, собаки примерно одинаковы по интеллекту…

Но, кстати, мы не только дрессировкой занимаемся. Работаем и со множеством жанров, и с людьми в том числе. И там тоже надо правильно распределить свои обязанности и должности.

— Ну а как вам партнерствуется с братом в кино?

— Вопрос риторический: я уже 46 лет в партнерстве с ним — и не только в кадре, но и на манеже, и на сцене, и в различных телевизионных передачах. С братом мы сделали массу проектов, которые не относятся к цирку напрямую, пробовали себя в разных амплуа: и как актеры, и как танцоры… Много чего было… Это тот тандем, который прошел огонь, воду и медные трубы!