Раиса Рязанова: «Не доживаю, а живу!»
Раиса Рязанова — любимая миллионами зрителей Тося из оскароносного фильма «Москва слезам не верит» — в этом году отмечает юбилей.
Накануне 80-летия народная артистка рассказала о радостях и потерях, о времени и людях, которые были рядом, и о сегодняшней своей жизни…
— Не хочу никаких шумных празднований, бенефисов, чествований, — признается Раиса Ивановна. — Нет особого настроения что-то устраивать и отмечать. Одно дело — бенефисы Элины Быстрицкой, Веры Васильевой, Юлии Борисовой. Эти актрисы заслужили, у них мировая известность. Я же к своей кинославе отношусь скептически.
— Раиса Ивановна, но вы же более чем в двухстах картинах снялись, кажется, нет в нашей стране человека, который бы не видел вас на экране и не любил.
— А вы их всех спрашивали, что ли? (Улыбается.) Ведь из всех этих фильмов люди помнят «Москву слезам не верит». Может быть, назовут еще сериал «Не родись красивой». И все! Хотя для меня лично самой дорогой является первая моя роль в картине «День и вся жизнь» (кинодрама Юрия Григорьева, которая вышла на экраны в 1970 году. — Ред.). Я тогда училась на 4-м курсе
ГИТИСа, и меня взяли. Но взяли только потому, что у меня был грудной ребенок, а там нужна была в кадре кормящая грудью мать. Вот я и пригодилась, хотя пробовалась на роль и одна народная артистка. Я же даже своему мастеру на курсе не сказала, что меня на роль Кати Морозовой утвердили!
— А от того, что вас с Тосей ассоциируют, не устали?
— Я просто была актрисой в предлагаемых режиссером обстоятельствах, такая моя профессия. Но я не Тося, как многие думают, я другой человек, у меня своя жизнь. Кстати, я не ожидала, что у ленты будет такой успех. Ведь пробовались на главные роли там совсем другие актрисы. Например, Маргарита Терехова, Валентина Теличкина и Нина Русланова претендовали на главную роль, а в итоге взяли Веру Алентову. У нее совсем другая энергетика!
«С АЛЕНТОВОЙ И МУРАВЬЕВОЙ ДОМАМИ НЕ ДРУЖИЛИ»
— С тех пор прошло уже 45 лет. Сегодня «Москву слезам не верит» пересматриваете?
— Не смотрю, но слушаю. (Смеется.) И каждый раз даже на слух нахожу в лентах, где когда-то снималась, одну ошибку, другую…
— «Москва…», как известно, была удостоена «Оскара». Вам заветную статуэтку в руках хотя бы удалось подержать?
— Когда лента «Москва слезам не верит» получила этот приз, я даже не сразу узнала. Как-то потом, случайно. Но не представляла, насколько ценна эта награда для кинематографистов. Думала, рядовая премия. А потом узнала, что эту награду давали и Михалкову, и Бондарчуку, и Меньшову. И подумала: «Вон какие мужи, оказывается, ее удостаиваются! Значит, она имеет вес и цену». Но видела ее только по телевизору и в каких-то журналах. Вживую не удалось. Говорят, эта статуэтка довольно маленькая (33,5 сантиметра в высоту и весом примерно 3,5 кг. — Ред.). Знаю, что «Оскар» стоит при входе в квартире у Веры Алентовой, но я там не бывала и никогда его не трогала. Хотя и хотелось бы пальчиком прикоснуться.
— С Верой Алентовой, получается, не дружите, как в фильме?
— Когда умер Володя Меньшов (в 2021 году. — Ред.), Верочка меня приглашала на поминки. Но домами, как в «Москве слезам не верит», мы не дружим ни с ней, ни с Ириной Муравьевой. Потому что у них обеих были семьи, мужья. У Веры супруг — режиссер. У Иры — тоже режиссер (Леонид Эйдлин. — Ред.). Им было о чем говорить и без меня, думаю. А я была одна, и мне казалось странным прийти в чужую семью.
— Но у вас тоже был супруг.
— Мы вместе прожили только два года… Сокурсник мой Перов Юра. Он из армии пришел к нам сразу на второй курс. Мы очень быстро поженились, через год родился сын… Не хочу сказать, что вышла замуж не по любви. Я была к нему привязана. Но вот влюбилась на свою голову. И новая любовь оказалась намного сильнее старой. Он был режиссер, я снималась в его картине… Нет, фамилию не скажу. Зачем?.. Но я поняла, что есть не то чтобы другая жизнь — есть другой мир. Там уже пошел быт, а здесь — разговоры другие. Не о кастрюлях, не анекдоты, не выпивки какие-то после съемок — все другое. Я влюбилась, скорее, в эти разговоры. Сидела, раскрыв рот. «Боже мой, — думала, — как интересно!» И каждый раз — все новое, новое…
— Он был женат?
— Да. И эта история длилась 10 лет.
— Любить женатого мужчину — наказание?
— Любить вообще, мне кажется, — это дар Божий. Да, в итоге не получилось. Зато теперь я честно могу сказать, что никому в жизни не перешла дорогу. Не сыграла чужую роль, не отбила чужого мужа. По правде говоря, я не понимаю фразу: «Бороться за свое счастье». Вот это что: любыми путями, все средства хороши, только бы мне? Нет, это не мое. И больше я замуж не вышла. Не хотела даже…
«ЗРИТЕЛЯМ КЛАНЯЮСЬ ДО ЗЕМЛИ!»
— Как близкие относятся к вашей известности?
— Помню, мы с внуком поздно вечером пошли гулять. А за нами все время шел какой-то человек. И вдруг подошел к нам и попросил автограф. Внук так и открыл рот от изумления: «Бабуль, ты что, такая главная?! Как он тебя в темноте узнал?!» Внук с раннего возраста рос в окружении артистов — обе бабушки, папа. «У меня только мама — журналистка, потому что шибко умная», — как-то сказал он.
— И в итоге тоже решил стать актером…
— Андрей видел отношение ко мне, видел поклонников, цветы, аплодисменты, бывал на спектаклях у своего отца Данилы Перова (умер в 2020-м от оторвавшегося тромба. — Ред.) в театре «Содружество актеров Таганки» и у меня. В него все это входило, и он решил, что это главное, что этим надо заниматься. Я ничего не советовала внуку, он сам решил поступать на актерский факультет Института современного искусства. Потом пять лет проработал вместе с отцом в театре у Николая Губенко. А сейчас ушел в Театр Романа Виктюка, но не актером, а помощником бутафора.
— Мы встречаемся на открытом кинофестивале «Кстокино», куда вы приехали со спектаклем «Незамужняя женщина». А что сегодня дает вам силы по-прежнему много гастролировать, сниматься, выходить на сцену?
— Работа и зрители. Я с благодарностью кланяюсь им после спектакля до земли, хотя и спина болит. Именно зрители дают мне ощущение, что нужна кому-то, что я не доживаю, а живу. Раз есть афиши, раз люди покупают билеты, значит, я еще чего-то стою. Они сидят, смотрят, замерев, смеются, подходят с цветами — пусть с одной ромашкой, но от всей души. И говорят: «Здоровья вам на долгие годы!» А я про себя думаю: «Какие долгие годы, мне уж 80!» (Смеется.)
«ХОЖУ В «ПЯТЕРОЧКУ», СТОЮ В ОЧЕРЕДЯХ»
— Вне сцены и съемочной площадки вы какая?
— Это только кажется, что я снимаюсь часто. У меня такой возраст, что не очень-то нужен режиссерам. А вне работы живу самой обычной жизнью, звездой себя не считаю. Возможно, просто известный человек. Да и то только людям своего поколения. Сама хожу в «Пятерочку» у дома, стою в общей очереди, хотя меня там все знают и хотят пропустить. А я смеюсь: «Я что, так плохо выгляжу?»
— Выглядите вы прекрасно! В чем секрет?
— Наверное, в хороших генах. Дедушка и бабушка у меня были деревенскими, а это земля, воздух, работа, заботы… Меня с детства приучали к физическому труду. Правда, тогда я терпеть не могла прополку, а сейчас это мое любимое занятие на даче. Причем есть и силы, и охота, и желание. Да и кто будет делать все это, если не я? Надеяться не на кого — я одна.
— Раиса Ивановна, вы довольны тем, как сложилась ваша жизнь?
— Да. Потому что я прожила жизнь честно. Мне не в чем себя упрекнуть или устыдить. Особых грехов у меня нет. Вокруг моего имени никогда не было склок, пересудов, интриг. Хотя, конечно, люди пытались. Я в начале нашей беседы говорила про Васильеву, Борисову. Про них никто никогда плохого слова не сказал, в их белье никто не рылся, они остались символом своей эпохи. Вот и мне хочется так же…
