«Это круто – жить в России». Галина Полищук знает, как научить любить Родину

«Вы не понимаете, что это такое, когда ты живёшь в стране, где две национальности не могут ужиться, и вдруг приезжаешь в страну, где их сотни. И они все вместе, все друг за друга, и при этом у каждого своя культура. Для меня после Латвии это было просто каким-то вау. Я смотрела на всё вокруг и реально плакала. И говорила: боже мой, как же это круто!»

Так известный европейский театральный режиссёр реагировала в 2022 году на всероссийский фестиваль «Студенческая весна». Несколько лет ей, поставившей более 40 спектаклей по всему миру, не давали работу в родной для неё Латвии, и тогда она решила уехать. Полищук спокойно могла найти работу в театрах Европы, но поехала в Москву.

Теперь уже главный режиссёр МХАТа им. Горького Галина Полищук рассказала aif.ru о свободе творчества и цензуре, русофобии и предателях, Есенине и Голливуде.

Кто платит, тот заказывает музыку?

Дмитрий Невзоров, aif.ru: Галина, в Латвии вы были востребованы, почему решили переехать жить в Россию?

Галина Полищук: Я была, возможно, единст­венным русским театральным режиссёром, ставившим спектакли по всему миру и работавшим в латышском культурном поле. Меня узнавали на улице, уважали за мои высказывания и любили как художника за мои спектакли. И вот латышская «Народная партия», которая была на тот момент у власти 20 лет, решила во время выборов на меня «опереться». В этой партии были мои друзья – композитор Раймонд Паулс, с которым мы много сделали спектаклей, и режиссёр извест­ного фильма «Театр» Янис Стрейч. Я даже стояла 4-м номером на должность министра культуры. Но в итоге победила националистическая партия, и так я осталась без работы на пять лет.

– А как же демократия?

– Когда говорят, что в Европе есть свобода, а в России её нет, то я с этим категорически не согласна. В Латвии, например, свободы очень ограничены. Когда говорим о творчестве, то там действует принцип, что, если государство выделяет тебе деньги (на театр, кино и прочее), оно вправе требовать от тебя лояльности, поддержки. И это кажется вполне логичным: почему государство должно содержать твой театр, платить твоим артистам зар­плату, если ты его ругаешь? Но у такой лояльности в Европе есть оборотная сторона – покорность. Когда государство пытается указать художнику, в каком направлении ему творить. В Латвии лояльность понимают именно так. В России же, могу сказать на своём примере, ни разу с цензурой не сталкивалась. Это правда. Я главный режиссёр МХАТа, и всё, что хотела в спектаклях, я делала.

– По-вашему, режиссёр не может выполнять госзаказ?

– Госзаказ – это нормально. Но вот как его делать, решать только режиссёру. Лично меня в творчестве никто не ограничивает. Тут я в ладах со своей совестью. 

Я вообще не понимаю, откуда взялось мнение, что творческий человек обязательно должен быть в оппозиции к стране и народу. Патриотизм – очень важная составляющая творчества. Как по мне, если ты живёшь в стране, но интересы народа тебе не близки, то возникает вопрос: «Для кого ты всё это снимаешь, пишешь, ставишь?» Возьмите тот же Голливуд. Кто скажет, что он не патриотический? Он же за свою страну! Он прививает любовь американцев к своему герою. Причём очень круто прививает. Там нет свободы слова? Есть.

Карман победил душу

– И тем не менее с началом СВО некоторые режиссёры и актёры уехали из России.

– У всех разные причины. У кого-то была недвижимость за границей, и они поехали её спасать, испугавшись, что отберут. Кто-то решил, что заберут на фронт. Кто-то посчитал, что его будут заставлять снимать или играть то, что идёт вразрез с его принципами. В последнем случае уехать – это честно. В остальном чисто меркантильный, личный интерес.

– И он заставляет говорить гадости про страну и народ?

– Знаете, по большей части уехавших просто использовали. В какой-то момент, когда надо было ругать Россию, у них даже творческая карьера пошла вверх. А сейчас ими просто-напросто пользуются. Вопрос в том, хочет сам человек этого или нет.

Многим сейчас там плохо. Культура и менталитет – это очень важные понятия. Вроде бы это что-то такое эфемерное, но без него ты не можешь быть счастливым. Особенно если ты художник, поэт, актёр. Европейский человек не настолько открыт, как русский. Уехавшие считают, что их там все любят. Я говорю: подождите-подождите, всё не так однозначно. И я вижу, как они начинают разочаровываться и как им часто больно, как они страдают без своей страны.

– И нам их теперь надо понять и простить?

– Я ставлю спектакль про Есенина. Он искренне верил в революцию. Пережил много разного. Ездил в Америку, в Европу, но жутко разочаровался. Писал, что может жить только в России: здесь его страна, его народ, его кровь. А Шаляпин, например, уехал за границу и там остался, хотя очень любил Россию.

Трудные времена ставят людей перед тяжёлым выбором. И люди могут ошибаться.

– А вам в Латвии говорили: «Чемодан, вокзал, Россия!»?

– Лично мне нет, но русским так говорят. А я сама собрала «чемодан» и уехала в Россию, хотя здесь у меня не было и нет ни одного родственника – все в Латвии. Наша же семья из староверов, которые уехали в Прибалтику ещё во времена церковного раскола. У нас даже есть бумага на владение землёй в тогда ещё Витебской губернии Российской империи.

Для многих русских, проживающих в Латвии, это единст­венная родина, другой земли у нас нет. Здесь могилы наших предков. Как нам себя вести? Кто-то уезжает, кто-то терпит. Сейчас много русских уезжают в Россию. Впрочем, латыши уезжают тоже, но только в Европу. Если сейчас убрать из Латвии всю антироссийскую пропаганду, то русские и латыши найдут общий язык.

Русский код и ложные ценности

– Любить Россию надо учить с детства?

– Конечно. Можно любить и ценить своего соседа, но при этом понимать, что твоя страна, твоя душа, твой язык и те ценности, которые у тебя есть, – это самое главное в жизни. Поэтому в России надо делать больше фильмов о великой стране, её людях, истории. Но фильмы должны быть высоко­художественными, как мой любимый про Штирлица. Я фанат этой картины.

– А сами ставите спектакль о Есенине… И говорят, кстати, что он удался.

– Искусство, которое популяризирует свою страну, очень важно. А «Есенин» действительно получился. Все спрашивают: как ты, человек из другой страны, смогла так прочувствовать тему? Многие видят в спектакле даже какой-то русский код. Я очень горда этим. Мы даём по 20 спектаклей в месяц. Сейчас, чего никогда не было в театре, мы ставим «Женщины Есенина – 2».

Вторая часть – про то, как Есенин уходит на войну служить медбратом в санитарном поезде её высочества императрицы Александры Фёдоровны, там знакомится с великой княжной Ольгой, работающей санитаркой. Женщины ассистируют при операциях, перевязывают раненых. Императрица и её дочь полностью разделяют судьбу своего народа на войне. Для человека на такое нужна особая решимость. Жажда участия в чём-то самом трудном, самом страшном…

– От некоторых режиссёров слышишь, что снимать фильмы и ставить спектакли о войне надо спустя время, когда придёт осмысление произошедшего.

– Герои всех событий – люди. А осмысление – это о другом. Повторюсь, с культурой какая-то странная история произошла. Нам очень долго навязывали ценности, в общем-то, ложные. Искусство стало превращаться в провокацию, вместо того чтобы отражать реальные потребности и проблемы.

– О том, что переехали в Россию, не пожалели?

– Нет. Поймите, я благодарна своей стране, которая дала мне профессию и вырастила как режиссёра. Но в России мне очень хорошо. Здесь я для себя открыла страну, которая захватила возможностью творить, любовью зрителей, обилием друзей, разностью национальностей и культур, душевностью и духовной глубиной. Только пожив в России, я поняла: «Блин, ребята, мы же здесь реально крутые».